Гетманский Э. Д.
Шедевр древнерусской литературы - «Слово о полку Игореве»
«Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно;
не уважать оной есть постыдное малодушие»
А.С.Пушкин
«Слово о полку Игореве» (полное название «Слово о походе Игореве, Игоря, сына Святославова, внука Олегова») - памятник литературы Древней Руси. В основе сюжета неудачный поход русских князей на половцев, организованный новгород-северским князем Игорем Святославичем в 1185 году. «Слово» было написано, предположительно, в последней четверти XII века, вскоре после описываемого события (часто датируется тем же 1185 годом, реже - 1-2 годами позже). До сих пор вокруг «Слова» идут ожесточённые споры, кем же и когда был написан текст. А всё началось со слухов по Москве в 1790-х годах, о том, что обер-прокурор Синода граф Алексей Мусин-Пушкин, который занимался поиском древних рукописей по указу Екатерины II, обнаружил древний русский эпос, не уступавший по ценности «Илиаде». Со слов графа Мусина-Пушкина получалось, что он обнаружил список похода князя Игоря против половцев в Спасо-Преображенском монастыре Ярославля и приобрёл текст рукописи через своего комиссионера у бывшего архимандрита этого монастыря отца Иоиля (в миру Ивана Быковского). 3 июля 1787 году «по высочайшему указу» Екатерины II монастырь был упразднён и превращён в архиерейский дом, а Быковский отстранён от всех дел и отправлен на пенсию, но остался жить в монастыре (скончался в 1798 году в Ярославле). За десять лет служения в Ярославле архимандрит Иоиль значительно приумножил книжные богатства ризницы. Впоследствии монастырские описи показали, что ни одна книга не была пропавшей или списанной. Позже, когда по указу Екатерины II монастырь упразднили и превратили в архиерейский дом под управлением архиепископа Арсения (в миру Верещагина), пропажи стали обычным явлением (до 1января 1791 года пропало 1549 книг).
Скептики заявили, что граф Мусин-Пушкин злоупотребил служебным положением и решил присвоить в собственную коллекцию манускрипт из собрания Кирилло-Белозерского монастыря, содержащий «Слово», а также ряд других рукописей. Манускрипт «Слова» попал к Мусину-Пушкину не позднее 1792 года (вероятнее всего, зимой 1791-1792). До публикации были сделаны рукописные копии «Слова», в частности, до нас дошла копия, сделанная в 1795-1796 годах для Екатерины II, причём ряд комментариев из екатерининской рукописи, по всей видимости, был оставлен сподвижником Мусина-Пушкина историком И.Н.Болтиным, скончавшимся в 1792 году (что является ещё одним косвенным свидетельством того, что в 1792 рукопись была уже известна). Пока муссировали эту новость в столицах, кто-то анонимно опубликовал русский эпос в 1797 году в гамбургском журнале «Spectateur du Nord». Автором сразу же назначили Николая Карамзина, ну, и как следствие, последовали сомнения в подлинности русского эпоса. Особенно сомнения возросли после того как был утерян единственный старинный список текста, уже получившего название «Слово о полку Игореве». По словам Мусина-Пушкина список сгорел в пожаре, когда он бежал в сентябре 1812 года из Москвы от наступавших французов. Все остальные исследователи, кто позже проявлял интерес к «Слову о полку Игореве» знакомились с текстом «Слова» только по сделанным копиям, которые, грешили рядом ошибок.
Уже в первой половине XIX века «Слово о полку Игореве» подняли на щит патриоты-славянофилы. Тех, кто позволял себе усомниться в подлинности текста, обвиняли в предательстве национальных интересов. Никаких критических оценок «Слова» в России не допускалось, если они и появлялись, то исключительно за границей. Примечательно, что среди защитников подлинности «Слова» был, в частности, А.С.Пушкин, незадолго до смерти работавший над статьёй о «Слове». Французские слависты находили несоответствия историческим реалиям XII-XIII веков и считали, что «Слово» написано по мотивам несохранившейся летописи самим Мусиным-Пушкиным или отцом Иолем (Быковским). Немецкие историки считали автором эпоса Николая Карамзина, который обладал обширными познаниями в области русской истории и древних языков. В советское время сомнения в подлинности «Слова о полку Игореве» считались чуть ли не преступлением. Отечественные учёные-скептики стали публиковаться только в постсоветский период. Некоторые из них яростно пытаются причислить «Слово» к поздним литературным мистификациям. Пока двести с лишним лет идут жаркие споры по поводу «Слова о полку Игореве» отечественные художники-графики работали над этой темой. Надо заметить, что в Российской империи не было ни одного экслибриса, посвящённого «Слову о полке Игореве». Первым по этой теме был книжный знак, выполненный в 1958 году советским графиком Николаем Калитой, в технике деревянной гравюры (ксилография) для домашней библиотеки литературоведа, писателя, ученого секретаря Пушкинской комиссии Института русской литературы (ИРЛИ) АН СССР Олега Пини. Экслибрис изображает доспехи древнерусского воина, на заднем плане виден древний музыкальный инструмент и множество копей дружины русичей.
Второй экслибрис Н.Калиты был выполнен в 1974 году для книжного собрания члена постоянной комиссии Союза писателей СССР Василия Соболевского. На нём изображён писец в келье со свитком в руках, рядом видны воинские доспехи. В композицию экслибриса включён текст на древнеславянском языке «Славу русских словес вознесём до небес». Московский график Борис Малинин к 800-летнему юбилею «Слова о полку Игореве» выполнил в технике гравюры на линолеуме экслибрис для библиотеки томского художника Владимира Марьина, на нём изображены русичи (русский человек на древнеславянском языке), на одном из стягов начертаны цифры 1185-1985. Винницкий художник Игорь Филипченко в 1971 году подарил книжный знак украинскому писателю Олегу Черногузу. На этом знаке изображён писец за работой при свете лампады. За окном кельи видны купола древнего ярославского храма. Томский график Владимир Кан в графической миниатюре (1988), выгравированной на оргстекле для домашней библиотеки художника Владимира Марьина изобразил древнерусского певца и сочинителя песен, который жил в XI веке, Бояна «летающим умом под облака». Автор «Слова о полку Игореве» называет Бояна «старинным соловьём», то есть певцом из прошлого. Действительно, Боян жил несколько раньше, чем автор «Слова». Ещё один книжный знак для библиотеки Владимира Марьина выполнил художник из Харькова Виктор Усолкин в 1988 году в гравюре на линолеуме. На нём изображена каменная половецкая баба - памятник сакрального искусства половцев (кипчаков) IX-XIII века. На этом знаке написано «Тогда по Русской земле редко оратаи распевали» (оратай - пахарь).
Камышинский художник Евгений Синилов в 1985 году в гравюре на пластике подарил экслибрис Владимиру Марьину на котором изображена дружина русичей князя Игоря и дан тест «Книга В.Марьина. Слово о полку Игореве. 800 лет». Известный библиофил, собиратель материалов о «Слове о полку Игореве» Святослав Воинов имел на книгах домашней библиотеки книжный знак киевского художника Василия Лопаты, на котором изображён Боян с гуслями в руках и дружина русичей. Боян был известным певцом, но он не был народным поэтом. Академик Дмитрий Лихачев считал Бояна «придворным поэтом», то есть служащим «при дворе» князей. Он перевёл «Слово о полку Игореве». Для домашней библиотеки Д.С.Лихачёва художник Сергей Рубцов из подмосковного Пушкино в технике цинкографии выполнил экслибрис, на котором показал выступление князя Игоря с дружиной в поход. Второй экслибрис Рубцов выполнил для Ивана Кобзева, на нём изображён Боян, играющий на гуслях. Киевлянин Георгий Сергеев выгравировал на линолеуме в 1991 году экслибрис для библиофила Вячеслава Ремнева. На этой графической миниатюре изображён один из главных воинских атрибутов - щит. Это был длинный каплевидный формы щит, прикрывавший всадника от подбородка до колен. Он напоминал перевёрнутую каплю или миндаль, острой стороной был направлен вниз. Художник из Киева Абрам Мистецкий выгравировал на линолеуме книжный знак для библиотеки Николая Клименко.
На нём изображён древнерусский воин в шлеме, который имел бармицу (кольчужную сетку) для защиты шеи и часто - наносник в виде вертикальной пластины. На этом экслибрисе написано «За землю русскую, за раны Игоря» и «1185-1985». Московский график Владимир Семёнов нарисовал книжный знак для книжного собрания писателя и литературного критика, автора книги «Мир Игоревой песни» Евгения Осетрова. На нём изображён писец с рукописью в руках, на знаке читается «Ради братий моих» (строка из псалом 121, написанного царём Давидом). В 1981 году томский график Владимир Марьин выгравировал книжный знак на пластике для Отдела редких книг и рукописей Научной библиотеки Томского государственного университета. На этой графической миниатюре изображён писец в келье за работой. В 1984 году Марьин нарисовал в цвете экслибрис памяти писателя, поэта и переводчика Алексея Михайловича Домнина, дав его портрет на фоне Баяна и храма. А.М.Домнин выполнил собственное переложение «Слова о полку Игореве». Его перевод получил высокую оценку специалистов. Ярославский график Рудольф Алексеев выгравировал на линолеуме книжный знак для ярославского библиофила В.Д.Воробьёва. На этой графической миниатюре виден отряд дружины русичей, в руках одного из них религиозное знамя - хоругвь с образом Иисуса Христа. По одному из толкований православных богословов, хоругвь рассматривается как «символ победы над смертью и диаволом».
Алексеев Р.В. (Ярославль) Филипченко И.М. (Винница)
Кан В.А. (Томск) Лопата В.И. (Киев)
Малинин Б.А. (Москва) Марьин В.А. (Томск)
Мистецкий А.С. (Киев) Рубцов С.С. (Пушкино)
Марьин В.А. (Томск) Семёнов В.И. (Москва)
Усолкин В.А. (Харьков) Сергеев Г.А. (Киев) Марьин В.А. (Томск)
Рубцов С.С. (Пушкино) Калита Н.И. (Москва) Калита Н.И. (Москва)
В.Г. Белинский о «Слове о полку Игореве» сказал: «Это произведение явно современное воспетому в нем событию и носит на себе отпечаток поэтического и человеческого духа Южной Руси, еще не знавшей варварского ярма татарщины, чуждой грубости и дикости Северной Руси. В «Слове» еще заметно влияние поэзии языческого быта; изложение его более историко-поэтическое, чем сказочное; не отличаясь особенною стройностию в повествовании, оно отличается благородством тона и языка … Это - прекрасный благоуханный цветок славянской народной поэзии, достойный внимания памяти и уважения».
Эдуард Гетманский